Паб назывался «Роза и Корона», и он находился всего в нескольких минутах ходьбы от отеля, в узком проезде рядом с оживлённой Сент-Мэри-стрит. Это место оказалось именно таким, каким его описывал Джек; там было и шумно, и многолюдно. По настоянию Джека они сели в углу, откуда хорошо была видна остальная часть бара, и некоторое время оба молчали. Майкл первым прервал тишину — точнее, молчание за их столиком среди какофонии, издаваемой остальными посетителями.

— У вас есть друзья? — спросил он.

Джек засмеялся.

— Друзья? Ну, есть кое-какие люди, которых я знаю, — ответил он. — Думаю, их можно назвать товарищами. Знакомыми. У меня были друзья, но я давно не видел никого из них. Понимаешь, то, чем я обладаю, всё, что у меня есть… оно не позволяет мне заводить друзей. — Он сделал паузу, опустил взгляд на свою пинту холодной воды из-под крана и задумчиво улыбнулся. — Как будто для меня время идёт не так, как для других людей. То, что кажется тебе месяцами, для них — годы, и потом они уходят. Люди стареют, умирают. Сначала я ходил на похороны, но потом этих похорон, которые мне нужно было посещать, стало слишком много. И война ничего не облегчила.

— Вы были на войне?

— О, да, — Джек кивнул, по-прежнему улыбаясь. — На самом деле, на обеих войнах, и кроме того — ещё на нескольких. Я был в подобных ситуациях, которые заставляют тебя… не знаю… думать иначе обо всём этом. Я имею в виду, если жизнь настолько не ценится, что людей можно лопатами швырять на войну, как… как груды угля в печь, что это означает? — Он покачал головой и сделал ещё глоток воды.

— Вы вообще не пьёте? — поинтересовался Майкл.

Джек покачал головой.

— На меня это не действует, — с ухмылкой отозвался он. — Хотя иногда мне этого хотелось бы. Знаешь, чтобы перейти черту?

Майкл кивнул.

— У вас есть друзья, — заявил он. — Я имею в виду, не сейчас, но в будущем.

— Тьфу, — сказал Джек. — Ну уж нет, хватит. Как я уже сказал, ты не можешь рассказывать мне о том, что пока не произошло. Я могу прочитать тебе целую лекцию о парадоксах и нарушении пространственно-временного континуума, и…

— Я знаю, вы говорили, — отрезал Майкл. — Но только так вы можете узнать это. У вас есть друзья. И они кажутся приятными людьми.

Джек перевёл взгляд на свой напиток и снова улыбнулся.

— Это хорошо, — сказал он.

Майкл улыбнулся Джеку и выпил последние капли пива из своего стакана. В отличие от Джека, он пил, и алкоголь уже начинал действовать на него. Он не был пьян, но первые две пинты определённо помогли ему расслабиться, пусть даже немного.

Но даже при этом он не забыл о своей сестре. Он не был уверен в том, какой реакции он от неё ожидал, но потом, вспоминая, он понял, что даже не знал точно, живёт ли она до сих пор по тому же адресу. Он лишь хотел, чтобы события сложились по-другому.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Майкл стал разглядывать других людей в баре. Оказалось, что здесь за редким исключением нет женщин, только мужчины, и поэтому атмосфера была немного другой. Это напомнило ему один из тех пабов у Тигровой бухты, место, где он был всего один или два раза. Там люди разговаривали друг с другом как-то иначе, как будто использовали шифр.

Рядом с баром он заметил пожилого мужчину в сиреневой рубашке, курящего сигарету через мундштук и беседующего с угрюмым парнем в кожаной куртке. Пожилой нервно хихикал над чем-то, что сказал молодой, а потом положил одну руку ему на плечо. В этом жесте было что-то знакомое и понятное Майклу. Пожилой мужчина был из тех, кого отец Майкла назвал бы «бабой» или «педиком». Он знал много таких.

— У нас тоже есть такие пабы, — сказал Майкл. — Там, откуда я родом. У Тигровой бухты. Кое-кто из моряков туда ходит.

— Что? — спросил Джек. — Ты имеешь в виду пабы, где продают пиво?

— Нет, — робко сказал Майкл. — Вы знаете, что я имею в виду.

Джек огляделся по сторонам, изучая помещение, и нахмурился.

— Нет, не знаю, — ответил он.

Майкл поморщился. Джек что, издевается над ним?

— Вы знаете, — сказал он. — Пабы для… знаете… мужчин, которые…

Джек засмеялся.

— О… Понятно. Нет, если честно, я не заметил. Но это правда — у меня есть необъяснимая привычка ходить в такие места. Разные звёздные системы, многие, многие различные эпохи, но всегда одинаковые места, и часто с одними и теми же лицами. Если хочешь, можем пойти куда-нибудь ещё.

Майкл покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Нет, всё в порядке. Мы можем остаться здесь.

Джек сделал ещё глоток воды из своего стакана.

— У тебя есть ещё кто-нибудь, кроме сестры? Ты женат?

— Нет, — Майкл нервно засмеялся.

— А девушка у тебя есть?

— Нет. — Майкл запнулся, на мгновение его мысли унеслись куда-то далеко. — На самом деле, — сказал он, — была одна девчонка, Мэгги Дженкинс. У нас было всего одно свидание. Не знаю… Оно прошло не слишком хорошо. Все в пабе постоянно говорили, что я должен позвать её на свидание, но, когда я её пригласил, всё было как-то не так.

— Ладно, — сказал Джек. — А до Мэгги Дженкинс был кто-нибудь?

Майкл почесал нос и пожал плечами.

— Кое-кто был, — сказал он. — Я работал вместе с этим человеком, он мне нравился, но я не мог никому об этом рассказать. Там все были женаты, и… Ну, я просто не мог.

— И что с ними случилось?

Майкл сделал глубокий вдох и посмотрел прямо в глаза Джеку.

— Он умер, — сказал он. — Это был несчастный случай. Но, как я уже сказал, я никогда не сказал бы ему. Вероятно, если бы даже я на это решился, он не понял бы, о чём я говорю. — Майкл покачал головой. — А теперь никого нет. И эта странная вещь постоянно происходит со мной. Я не могу ни за что уцепиться, всё просто утекает сквозь пальцы, как песок. Что это за жизнь?

— Это просто та жизнь, которая была тебе дана, — мягко заметил Джек. — Единственная жизнь.

Они вернулись в отель чуть позже одиннадцати часов вечера. Тёмные улицы Кардиффа заполонили толпы ночных бродяг и воришек, жуликов и проституток.

Теперь Майкл ощутил эффект от выпитого пива. Он так мало ел и спал за то время, которое он назвал бы последними несколькими днями, что ему не потребовалось много, чтобы почувствовать себя пьяным. Когда они вошли в холл отеля «Шангри-Ла», хозяйка посмотрела на них и улыбнулась.

— Доброго вечера вам обоим. Столица Канады. Шесть букв. Вторая «Т», четвёртая «А».

— Оттава, — сказал Джек.

— А, это подходит, — сказала хозяйка. — Я всегда думала, что это Торонто. Доброй ночи, парни.

Они поднялись на четыре пролёта по лестнице — гостиница «Шангри-Ла» была построена ещё до того, как появились лифты — и по слабо освещённому коридору направились к своему номеру. Когда они вошли, Джек сделал глубокий вдох и хлопнул в ладоши.

— Ладно, — сказал он. — Можешь лечь на кровать. Мне не особенно хочется спать. Я могу просто… знаешь… воспользоваться стулом или чем-нибудь ещё.

Майкл посмотрел на жёсткий деревянный стул, а потом — на Джека.

— Тебе это не понадобится, — сказал он.

Глава четырнадцатая

Проснувшись, Майкл обнаружил, что он в комнате один. Его разбудили свистки поездов, отправляющихся со станции, и шум автомобилей на улицах, и, взглянув на висящие на стене часы, он увидел, что ещё только восемь. Но он был один.

— Джек? — позвал он. Никто не ответил.

Майкл почувствовал, как его сердце упало. Вот как. Джек бросил его в этом отеле. Вчера он что-то почувствовал: какое-то отчаяние и страх, и оба этих чувства не были свойственны Джеку, которого он встречал в другом времени. Джек сбежал.

Майкл сделал вдох. Он по-прежнему чувствовал его запах на соседней подушке. Это заставило его улыбнуться, пусть даже всего на мгновение. Теперь, как оказалось, он снова был один в очередном странном времени и месте.

Он стоял у кровати, натягивая свою новую одежду, когда дверь открылась, и вошёл Джек с пакетом продуктов.