Гвен кивнула.

— В нашей базе данных нет ничего о Валентине, так что я провела перекрёстную проверку всех данных с 1953 года. Намного более успешно.

Она повернулась обратно лицом к экрану.

— Кеннет Джеймс Валентин. Родился в 1921 году в Ньюпорте. Работал плотником с пятнадцати лет до 1941 года, когда он присоединился к Королевским гвардейским драгунам. Принимал участие в операции «Повелитель», также известной как «День Д», когда в составе Двадцать седьмой вооружённой бригады совершил высадку на пляж «Меч». Был ранен в бою и отправлен обратно в Британию, где провёл остаток Второй мировой войны, находясь на лечении. Вступил в полицию Кардиффа в 1947 году, а потом… В общем, это всё.

— Всё? — переспросил Оуэн. — Что случилось? Он умер?

Гвен покачала головой.

— Нет никаких записей о том, что полиция Кардиффа платила ему после 1950 года, но нет и свидетельства о смерти. Ничего. Он просто исчез.

— А что с Кромвелем?

Гвен повернулась к Йанто. Йанто перевёл взгляд с Гвен на Тошико и Оуэна. Вид у него был уклончивый.

— Я вроде как уже знал, — тихо сказал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Гвен. — Что ты уже знал?

Йанто показал на свой монитор, и остальные собрались вокруг него. На экране была фотография мужчины лет тридцати с небольшим; цепкие глаза-бусинки смотрели в камеру. Это было стандартное чёрно-белое портретное фото, сделанное в 1950-е годы, вроде фотографии на паспорт. Рядом с изображением помещалась микрофиша [35] с напечатанным резюме:

— О Господи, — сказал Оуэн. — Он был одним из нас.

— Но что насчёт Валентина? — спросила Гвен. — Если здесь есть данные о Кромвеле, почему нет данных о Валентине? Как будто кто-то его уничтожил.

— Есть ещё одно, — сказал Йанто, поворачиваясь к своему монитору и показывая на фотографию Кромвеля. — Я встречался с этим человеком.

Глава восьмая

Глядя в грязное окно вагона лёгкой железной дороги DLR, Йанто Джонс размышлял, удастся ли ему когда-нибудь поселиться в шикарной квартире в Доклендс. Квартирка с балконом была бы хорошим вариантом. Квартира, где они с друзьями могли бы попивать модные коктейли и слушать такую музыку, какую люди слушают, стоя на балконах и попивая модные коктейли.

Возможно, новая работа могла бы помочь. Он пока не получил свою первую зарплату, но, может быть, за несколько месяцев на этой работе он заработает достаточно, чтобы купить хорошую квартиру с впечатляющим видом из окон. Но не сейчас. Сейчас поезд вёз его из Каннинг Таун [36] к Кенари-Уорф, и многоэтажные жилые дома-башни с их балконами и консьержами казались сейчас не более чем дразнящими кинеографами [37] .

По крайней мере, работа представляла собой нечто впечатляющее. Он хотел работать в Кенари-Уорф с тех пор, как только переехал в Лондон и, если быть предельно честным, он хотел работать в небоскрёбе с самого детства. Работа в небоскрёбе казалась более приличной по сравнению с тем, что считал приличной работой его отец — вроде сталелитейного завода или ремонта автомобилей.

Кенари-Уорф выглядел так, словно кто-то взял маленький кусочек Нью-Йорка и поместил его в лондонский Ист-Энд. Йанто любил абсолютную вертикальность этой части города; почти расстраивающее ощущение головокружения, которое овладевало им, когда он задирал голову, чтобы посмотреть на гигантские стрелы из стекла и металла.

Когда двери поезда открылись, Йанто вышел на улицу, был подхвачен потоком пассажиров и побежал по эскалатору к Кенари-Уорф.

Она ждала его у фонтанов на Кабот-сквер.

Лиза.

— Всё в п’рядке, д’рогой? — спросила она со своим чудным акцентом «мокни» [38] . Йанто задумался, не покраснел ли он. Он был знаком с ней всего неделю, но между ними что-то было, какая-то искра. По крайней мере, он надеялся, что это так.

— И чем ты занимался прошлой ночью? — поинтересовалась она. — Сексом?

— Не-а, — ответил Йанто. — Мы начали домашний Джеймс-Бондафон. С несколькими парнями.

— Джеймс-Бондафон?

— Да. Мы смотрели наши любимые фильмы про Джеймса Бонда в хронологическом порядке. Дошли до «Голдфингера».

— Звучит захватывающе, — саркастически произнесла Лиза. — Как твоя вторая неделя?

Йанто пожал плечами.

— Думаю, нормально, — сказал он. — Нужно немного времени, чтобы привыкнуть.

Лиза засмеялась.

— Ага, расскажи мне об этом. В первый месяц здесь я только и делала, что пугалась. Я имею в виду, вот ты подписываешь все эти официальные секретные материалы, а потом… бух!

Йанто понимал, что она хочет этим сказать. Собеседование не дало ему ни единой подсказки относительно того, чем он на самом деле будет заниматься. Они, конечно, сказали ему, что по большей части это будет административная работа: работа с документами, фотокопирование, написание ответов на электронные письма, организация встреч и всё такое. Он даже знал, что сюда включается тайная правительственная работа, и всё это было строго засекречено. Ему пришлось подписать Официальный закон о тайнах во время самого собеседования, что дало ему какую-то подсказку относительно того, насколько секретно всё это может быть, но единственным, о чём никто не удосужился упомянуть во время того первого собеседования, а также во время любого из последующих, были инопланетяне.

Он не вполне мог описать то, что почувствовал, узнав об этом. Он пытался сравнить это с моментом, когда он узнал, что Деда Мороза не существует, но он не слишком хорошо помнил то чудовищное разочарование. В любом случае, это было похоже на то открытие, только наоборот. Как будто кто-то привёл его в тихую комнату и сказал, что да, Дед Мороз существует, он живёт в Лапландии и, более того, компания, где Йанто теперь работает, создана исключительно для того, чтобы заниматься проблемами его существования.

Хуже всего было осознание того, что он никогда не сможет поговорить о своей работе с друзьями, а потом он подумал, что знает очень мало о том, чем по жизни занимаются его самые близкие друзья. Он знал, что Гэвин занимается чем-то, связанным со страхованием, и что Натан работает в туристической компании, но если бы ему пришлось описать их повседневные задачи, он бы не смог этого сделать. Так почему его работа должна быть другой?

Купив кофе и печенье в киоске «Старбакс», они вернулись к фонтану и сели на скамейку. Это был их утренний ритуал перед тем, как влиться в гвалт и упорядоченный хаос Института Торчвуд, или, по крайней мере, это было так последние несколько дней.

— О, послушай… — сказала Лиза, словно собираясь рассказать ему какую-то непристойную сплетню. — Прошлой ночью я разговаривала с Трейси, да, и она сказала, что, когда она работала в ночную смену, произошло что-то странное.

Трейси была одной из коллег Лизы с двадцать восьмого этажа.

— У них явно был код 200.

— Что такое код 200?

— Это вторженец. Кто-то умудрился преодолеть всю нашу систему безопасности, пройти мимо всех камер, детекторов движения и всего остального.

— В самом деле?

— Да. Видимо, это произошло сразу после того, как мы ушли. Он просто появился. Никто не знает, как он вошёл. Трейси сказала, что они отправили его к тебе, в отдел поиска информации.