— Но ты с ним не встречался? — спросил Оуэн. — Я имею в виду, с Майклом. На самом деле ты его не видел?

Йанто покачал головой.

— Это должен был быть Майкл, — сказала Гвен. — Тот гость. Человек, о котором они говорили.

Йанто пожал плечами.

— Значит, Кромвель и Валентин были из Торчвуда, — сказала Тошико. — И они какое-то время преследовали Майкла. Долгие годы. И всё возвращается к этому.

Она указала на металлическую сферу, которая теперь лежала на столе. Остальные столпились вокруг, глядя на этот предмет.

— Всё это хорошо и замечательно, — заметил Оуэн. — Но мы не знаем, что это. В документах сказано только, что это было найдено в Арктике. Ни происхождение, ни история неизвестны, вообще ничего. Я хочу сказать, что это такое?

— Ты хочешь знать, что это?

Они оторвали взгляды от шара и увидели Джека, стоящего в дверях своего кабинета.

— Я скажу вам, что это.

Глава девятая

— Это, — сказал Джек, — Вондраксианский Шар.

Оуэн засмеялся и покачал головой.

— Конечно, это он и есть, — сказал он. — Как я мог забыть? В моей энциклопедии шаров есть его фотография. — Он сделал паузу. — Прости, Джек… что ты только что сказал?

— Это Вондраксианский Шар.

— И что это такое, когда оно у себя дома?

— О, — сказал Джек, пересекая Хаб по направлению к столу, где лежала сфера. — Сейчас оно не дома. Оно очень-очень далеко от дома и, скорее всего, не принадлежит нам.

Оуэн пожал плечами.

— А его хозяева никогда не слышали о том, что «кто нашёл — берёт себе»?

— Шар, — сказал Джек, — был погребён под льдами Арктики почти 3000 лет, пока его не обнаружили в 1953 году. Экспедиция выкопала его и вернула в Британию, прежде чем русские смогли его захапать. Это был тот металлический шар внутри ящика Майкла. Это был тот металлический шар, который взорвался, когда его выгружали с корабля, убив троих портовых рабочих и оставив Майкла, скажем так, безвременно скорбящим.

— Но что это? — спросил Оуэн, теряя терпение.

— Говорят, что вондраксы — одна из самых старых чувствующих форм жизни во Вселенной.

— Тогда почему мы никогда о них не слышали?

— Потому что даже среди самых просвещённых людей, таких, как мы, они считаются мифом, сказкой. Легенда гласит, что они родились в течение первых нескольких наносекунд после Большого Взрыва. Тош, ты сказала, что обнаружила электромагнитную волну, похожую на радиацию, но она была безвредной для людей?

Тошико кивнула.

— И ты сказала, что эта волна появлялась и исчезала, становилась интенсивнее, а потом ослабевала?

— Да, Джек.

— Та электромагнитная волна была тахионной радиацией.

— Ладно, Джек, — с кислым видом заметил Оуэн. — Теперь я понимаю, что ты всё выдумываешь. У меня было «отлично» по физике, и мы совершенно точно не изучали тахионную радиацию.

— Вы и не должны были, — сказал Джек. — Никто здесь не говорит о тахионной радиации, потому что никто не знает, что это такое. Тогда почему ты должен знать это? Количество тахионной радиации неуклонно уменьшалось со времени Большого Взрыва. Но это мощная штука. О, она очень мощная…

Майкл дремал в конференц-зале. Он не был уверен, был ли его сон воспоминанием или нет. Там были знакомые лица, но он не знал никого из них по имени.

Сквозь окна машины «скорой помощи» он видел деревья. Они забавно выглядели под таким углом, когда он лежал на спине, привязанный к каталке. Ещё час назад он бы кричал, но сейчас он был спокоен. Он обнаружил, что ему сложно сосредоточиться на каком-либо одном моменте или на чём-то, что его беспокоило. У него были лишь смутные воспоминания о маленькой девочке в Японии и о чудовище, которое угрожало ей, и о городах, полных машин, которые он видел.

Он думал о японском городе, и почему-то ему вспоминалось, как он выглядывал в окно ночью и не видел ничего, кроме сотен или даже тысяч огней. Он ничего или почти ничего не понимал. Что случилось с этим миром?

Теперь, конечно, ничто из этого не имело значения. Во сне он был в полицейском участке, в полицейском участке, полном шума, писка и разговаривающих людей. Там была группа подростков, которые ругались с полицейским, стоящим за толстым стеклом, и они казались Майклу очень странными; на них были футболки, открывающие живот, у них было много серёжек и татуировок. В самом ли деле это был Кардифф? Если бы он не видел Замок и музей сквозь окна полицейской машины, он никогда бы в это не поверил. Но сейчас ничто из этого не имело для него значения. Теперь ему казалось, будто жёсткие границы этого мира стёрлись и смягчились. Голоса вокруг были едва слышны, и даже рёв мотора машины «скорой помощи» звучал почти как колыбельная.

— Тахионная радиация, — сказал Джек, — создаётся, когда раскалывается вселенная, когда появляются разные возможности. Что бы ты ни выбрал, твой выбор создаёт тахионную радиацию. Не выпить ли мне кофе? Или чаю? Каждый выбор генерирует тахионную радиацию, потому что теперь существует вселенная, в которой ты пьёшь кофе и вселенная, в которой ты пьёшь чай, но воздействие, которое эти варианты выбора оказывают на различные вселенные, настолько мало, что количество радиации близко к zilch [42] .

— «Zilch»? Это научный термин? — спросил Оуэн.

Гвен робко подняла руку.

— Хм, я знаю, что это не то, в чём я разбираюсь, но при чём тут эти вон… как они называются?

— Вондраксы, — сказал Джек. — Вондраксы, как гласит легенда, питаются тахионной радиацией. В первые секунды существования вселенной этой радиации было очень много. Было очень много возможностей; вселенные, в которых не действует сила тяготения, вселенные, в которых свет перемещается с меньшей скоростью; и все эти возможности генерировали больше радиации. Когда вселенная остыла и начала устанавливаться, эти возможности начали становиться всё более локализованными и ограниченными. Тахионная радиация начала угасать. Вондраксы, будучи мудрыми, начали заключать радиацию в шары, такие, как этот. — Джек дважды постучал пальцами по верхушке шара. — Они могли постучать по шару, когда им хотелось, и использовать электромагнитные волны тахионной радиации, чтобы путешествовать назад и вперёд во времени. Отправившись в прошлое, они могли создавать события, которые вызывали расколы, создававшие больше тахионной радиации. В 219 году нашей эры император Элагабал [43] вошёл в Рим с чёрной сферой, которой сирийцы поклонялись, как богу, Sol Invictus [44] . Рассказывали, что эта сфера упала с неба. Элагабал не должен был стать императором; он был испорченным и жестоким четырнадцатилетним мальчишкой. Его правление изменило ход истории Рима, что создало тахионную радиацию. Это было частью их плана.

— То есть это что-то вроде сока, который позволяет перемещаться во времени? — спросила Гвен.

— Да, — сказал Джек. — Сок, который позволяет перемещаться во времени, только очень концентрированный сок.

— И когда оно взорвалось… — Гвен посмотрела на расположенный рядом монитор, на котором был виден спящий Майкл.

— Да, — сказал Джек. — Думаю, это то, как Разлом повлиял на Шар. Энергия Разлома и тахионная радиация — что-то вроде по-разному заряженных магнитов; соедини их, и один из них отскочит. Именно поэтому Разлом был так спокоен сегодня. Когда Шар взорвался, Майкл получил огромную дозу тахионной радиации. Вондраксы могут контролировать этот эффект, но Майкл… Он в этом не разбирается.

— И эти вондраксы… — сказала Тошико. — Когда я была маленькой, там был… там был этот человек… в шляпе-котелке…

Джек серьёзно кивнул.

Он сидел на деревянном стуле в белой комнате с чёрными занавесками, беседуя — или скорее слушая — другого врача. Майклу казалось, что его так всю жизнь и таскали по больницам, каждая новая из которых была более странной, чем предыдущая, где он разговаривал с докторами.